Куда улетают драконы  - Мария Бородина

Стеклянный коридор мрачен и пуст. Паркет под ногами слоится, словно тесто для клюквенного пирога. За стеклом – упругая синева небес. Тревожная синева.

Вокруг – непривычная тишина. Многие уехали из Академии, чтобы воевать. Да и занятия сейчас более чем формальны. И, хотя драконы родного берега больше не атакуют окрестности нейтральной территории Академии, напряжение стало ещё гуще. Проросло доски пола чёрными побегами и в стены впиталось, как запахи столовой.

То ли дело год назад…

Прячу в карман бумажный треугольник. Сегодня мне, как и почти всем сокурсникам, пришла повестка. Я должна возвращаться на тот берег и ехать в Эмпер на военные сборы. Значит, дело совсем плохо.

Не знаю, что забыла здесь, в тисках стеклянных стен, где небо кажется близким и бездонным. Здесь, у подножия небольшой лестницы. Не знаю, отчего задираю голову ввысь, воображая себя вольной птицей. Неужто вспоминаю, как три дня назад узнала его имя? Хлопаю себя по щеке: звонко, наотмашь. Надо с этим завязывать. Мне сразу было ясно, что это – лишь небольшое безумие. И что скоро моё сердце перестанет заходиться, а поджилки – предательски трястись.

Тихая музыка врывается в холл, как ласковое, блеклое солнце волчьего сезона. Клавиши танцуют под чьими-то пальцами, рождая нежную мелодию. И на миг я забываю, что мир погряз в бесконечной войне. Перестаю думать о том, что, возможно, сама положу голову во имя будущего. Ноги сами идут туда, откуда тянется звук, а я не смею сопротивляться.

Круглый холл наполняет музыка. Струится по стенам виноградными лозами, взлетает под купол, обрушиваясь на мраморный пол дождём эха. Музыка манит, тянет, врывается в грудь, учащая сердцебиение, похищает душу… И делает меня невесомой, прибирая к себе.

Я приближаюсь. Дышу музыкой, впускаю её в сердце и становлюсь её частицей. Спёртый воздух пахнет лавандой и травами. Так, словно эти земли не пропитаны кровью падших воинов.

По холлу кружатся двое. Танцуют: так тесно и чувственно, что мне стыдно находиться рядом. Она – невысокая и изящная, с пучком русых волос, скрученным спиралькой. И он: крепкий и черноволосый, с гладкой гранитной кожей и строгим профилем. Тот, чьё имя мне теперь известно.

Он поворачивается ко мне, отбросив чёрный плащ волос, обжигает сероглазым взглядом, почти сдирая кожу. И я, наконец, понимаю, зачем явилась сюда. Попрощаться. С ним. Скорее всего, навсегда.

Музыка обрывается, ершась пиками высоких нот. Звон финального аккорда разносится по холлу и катится мимо, затихая в недрах коридоров. Он и она кланяются друг другу. А от лучезарной улыбки, что она ему дарит, тиски сжимают грудь, и я делаю шаг назад. Поздно. Он уже бежит мне навстречу: так, будто меня и ждал, коротая время танцами.

– Здравствуй, – говорит он звонким тенором.

– Я помешала вам? – стараюсь выглядеть серьёзно.

Незнакомка подходит к нам, сияя льдисто-голубыми глазищами. Её ресницы почти достают до бровей. На голом плече горит родовое клеймо драконьего клана. Красавица, да и только…

– Это Донна, моя партнёрша по танцам, – представляет он, совершенно не смущаясь. А я киваю, стараясь не показывать разочарования.

– Здорово танцуете, – замечаю в конце концов.

Донна пожимает плечом и, подхватив небольшой вещевой мешочек, убегает в коридор. Торопится, видно. Может, ей тоже прислали повестку. А, может, просто опаздывает на занятия.

– Хочешь так же? – он смотрит на меня горячо и пристально, и я чувствую запах густого разнотравья и костров.

– Я не умею…

– Неправда, – не спрашивая, он поддевает мою талию. Вторую ладонь кладёт мне на плечо и мягко тянет за собой в центр холла. – Танцевать умеют все. Просто каждый танцует по-своему.

Мы кружимся, отдаваясь потокам встречного воздуха. Плавно прогибаемся в такт музыке, что звучит теперь лишь для нас двоих. Раз-два-три, раз-два-три. Его руки бережны и нежны, а глаза горят серебром. И мне кажется, что в глубине его чёрных зрачков полыхает пламя. Здесь, в его объятиях, всё теряет значение: мой отъезд, разлука, война… Война.

– Я поеду с тобой, – сквозь густую истому прорывается его неожиданно горячий шёпот, и по коже поднимаются мурашки. – Куда бы ты ни отправилась. Я уже всё решил…

* * *

Утренний свет нежданно резанул по глазам, заставляя сумбурные видения выцветать и крошиться. Блики запрыгали на ресницах, прогоняя отголоски сна, и я уставилась в потолок. Пересчитала знакомые трещинки. Я в безопасности. Бояться нечего.

Плечо снова зачесалось: на этот раз – мучительно. Упрямо царапнула кожу, но зуд не прекращался. Царапнула ещё – содрала до крови. Под ногтями проступили тонкие алые полоски. Должно быть, у меня застарелая аллергия на сновидения.

Тяжёлая, тёплая рука легла на талию, поглаживая живот. И только тогда в голове воскресли воспоминания о чудесной ночи. О, Вездесущие! Где был мой разум, скажите?! Где было моё сердце, и где оно сейчас?

Торопливо потянула на себя краешек одеяла, пряча обнажённое тело, и перевернулась на бок. Бёдра засаднило, а складочки пододеяльника приоткрыли кровавое пятно, похожее на уродливый цветок. Ещё одно – крупнее и безобразнее – отпечаталось на простыне. Я поджала губы: нужно будет всё это застирать, пока Амрес не заметила.

Боги Вездесущие! Что я натворила?! Что натворили мы?.. Понимала, что слишком рано мне в полымя бросаться, но ничего не изменила бы. Даже если бы время отмотали назад.